убийца покерфейсов
— Мама, — негромко позвал он. — Мама, все будет хорошо.
Евгения Генриховна обернулась, и его поразило выражение ее лица со скорбной складкой, пролегшей возле рта, и словно почерневшими глазами, и без того темными.
— Знаешь, Эдя, — отрешенно сказала она, глядя куда-то в сторону, — последние несколько месяцев мне часто снится один и тот же сон. Как будто бы я ночью, неизвестно почему, оказываюсь в реке. Вода холодная, течение очень быстрое, и я пытаюсь плыть к берегу, потому что иначе утону. Сначала я плыву вправо, потом влево, и меня не очень сносит. Да, да, то, что меня почти не сносит, особенно хорошо помню. И я радуюсь, Эдя, потому что очень хочу добраться до берега. А его все нет и нет. И я вдруг совершенно неожиданно понимаю, что река без берегов. Понимаешь, я плыву, а вокруг одна река. И никаких берегов.
Евгения Генриховна опять отвернулась к окну. Эдик подошел к матери, хотел обнять ее, но нежности не были приняты между ними, и он замер на секунду, пытаясь понять, как ему лучше выразить свои чувства. Ничего не придумав, тихо повторил: «Все будет хорошо», — и почему-то на цыпочках вышел из гостиной.
Евгения Генриховна обернулась, и его поразило выражение ее лица со скорбной складкой, пролегшей возле рта, и словно почерневшими глазами, и без того темными.
— Знаешь, Эдя, — отрешенно сказала она, глядя куда-то в сторону, — последние несколько месяцев мне часто снится один и тот же сон. Как будто бы я ночью, неизвестно почему, оказываюсь в реке. Вода холодная, течение очень быстрое, и я пытаюсь плыть к берегу, потому что иначе утону. Сначала я плыву вправо, потом влево, и меня не очень сносит. Да, да, то, что меня почти не сносит, особенно хорошо помню. И я радуюсь, Эдя, потому что очень хочу добраться до берега. А его все нет и нет. И я вдруг совершенно неожиданно понимаю, что река без берегов. Понимаешь, я плыву, а вокруг одна река. И никаких берегов.
Евгения Генриховна опять отвернулась к окну. Эдик подошел к матери, хотел обнять ее, но нежности не были приняты между ними, и он замер на секунду, пытаясь понять, как ему лучше выразить свои чувства. Ничего не придумав, тихо повторил: «Все будет хорошо», — и почему-то на цыпочках вышел из гостиной.